Я уже рассказывал эту историю, но повторю еще раз, потому что она хрестоматийная. Мне было 11 лет, я жил в городе Апатиты Мурманской области, школа у нас была маленькая, поэтому ученики средних классов (те, которые младше девятого и старше третьего) учились во вторую смену. То есть — приходили в школу часам к двум пополудни. А утром, соответственно, сидели дома и смотрели по телевизору повторы вчерашних программ.
И вот сижу я, смотрю какую-то чушь, как вдруг чушь прерывается и на экране появляется заставка «Интервидения». И тишина. Я до сих пор не знаю, почему я в этот момент подумал, что произошло что-то страшное. Может быть даже умер Брежнев. И мир никогда не будет прежним. Если он вообще будет. И вот когда на экране появился строгий ведущий и сказал, что Политбюро ЦК КПСС с глубоким прискорбием извещает, я посмотрел в окно. Я запомнил это ощущение на всю жизнь. Я посмотрел в окно, на опостылевшие Хибины в снегу. И я ждал, что сейчас всё это исчезнет. И наступит натурально тьма. Ну, как смерть. И всё.
Ничего не произошло. А когда умирали другие генсеки, мы уже относились к этому с циничной практичностью — значит, один день не будем учиться. Но тогда, с Брежневым — это был первый раз. Просто не было никакого иного опыта. И я не знал, чего ждать.
Сейчас мне почти пятьдесят. И история с пандемией коронавируса для меня, пятидесятилетнего — примерно такой же уникальный опыт, каким была смерть бессменного правителя в 11 лет. И — честное слово! — несмотря на весь мой благоприобретенный цинизм, я ждал какого-то международного единения пред лицом общей опасности. Каких-то общих действий, какой-то кооперации. Да хотя бы какой-нибудь пусть пусть бессмысленной, но международной конференции. На высшем уровне. Да хотя бы на уровне министров иностранных дел.
Но нет. Вместо международных конференций и совместных действий страны мира начали обвинять друг друга в заражении, в воровстве результатов исследований, а когда у кого-то начало получаться с вакцинами — обвинять в том, что это не вакцина, а сами знаете что. И что от нее только хуже.
Еще раз повторю: у меня не было опыта. Не исключаю, что его не было и у всех остальных участников этого всемирного действа (а мы все его участники, наблюдателей нет, вирус не выбирает). Но если бы за тем, как человечество пытается спасти себя от опасного вируса, наблюдали какие-нибудь инопланетяне — они бы наверняка решили не иметь с этим самым человечеством никаких дел.
Ситуация с вакцинами — одна из наиболее ярких во всем этом вселенском позоре. Несколько десятков коллективов по всему миру занимались разработкой вакцины. Да, вакцины бывают разными — но даже между коллективами, разрабатывающими вакцины одного типа не было никакой кооперации. Первичен не результат — первична публикация. Нет публикации — нет вакцины. Первичны патенты. Нет патента — нет вакцины. Вакцины разрабатываются не как средство спасения людей, нет. Они разрабатываются как коммерческий продукт. И именно поэтому между коллективами и даже странами развернулось настоящее капиталистическое соревнование — кто будет первым. Ведь если кто-то окажется первым — то он снимет первые сливки.
Что, собственно, мы и видим в истории с русской вакциной, названной «Спутник». В лице мирового сообщества этой вакцины нет, потому что нет публикаций. Против регистрации этой вакцины выступили крупнейшие международные фармацевтические компании (именно они составляют Ассоциацию организаций по клиническим исследованиям, которая написала письмо в Минздрав). Разумеется, ведь если русские будут первыми — то тогда, значит, крупнейшие международные фармацевтические компании первыми не будут. С точки зрения бизнеса это понятно. С точки зрения человека ничего, кроме омерзения не вызывает.
Но все уже произошло. Вакцина, которая называется «Спутник V» существует. Она зарегистрирована и может применяться. И чтобы не происходило в дальнейшем, одно уже неизменно: первая зарегистрированная в мире вакцина от COVID-19 — русская. Будет она широко применяться или нет. Сменит ее какая-нибудь другая вакцина или нет. Будут у нее какие-нибудь побочные эффекты или нет (никто не застрахован ни от чего никогда). Всё это не изменит одного — первая в мире вакцина от этого конкретного коронавируса — русская.
И это, конечно, не даст нашим «зарубежным партнерам» покоя. Как не давал им покоя другой спутник 63 года назад. Как не давал им покоя полет Гагарина. Который, кстати, тоже летел на далеко не совершенном корабле. Но, тем не менее, он был первым. И другому первому уже не бывать.
Впрочем, разница между тем, что было тогда и тем, что будет сейчас очевидна. Тогда американцы приняли вызов и начали честную борьбу, результатом которой стала не только высадка на Луну (которую, напомню, приветствовало всё человечество), но и создание технологий, без которых теперь невозможно представить себе нашу жизнь: операционная система UNIX, язык программирования C, сеть интернет.
Теперь же никакой честной борьбы не будет. Так подсказывает мне благоприобретенный цинизм. Русскую вакцину просто объявят бесполезной. Объявят ее украденной. Объявят ее опасной. Публикации в «солидных» изданиях начнут выходить на днях, если уже не начали выходить. Потому что теперь в честную игру никто не играет. Слишком дорого и долго. И неинтересно.
Но, повторюсь, главного это уже не изменит — первой в мире зарегистрированной вакциной от COVID-19 стала именно русская вакцина.
И больше тут дискутировать не о чем.
RT
{ 0 comments }