Большинство моральных терзаний человечества происходит от пренебрежения абсолютом. Мы постоянно пытаемся усложнить этот мир, который Господь и без того создал достаточно сложным. Все эти «сукин сын, но наш сукин сын». Все эти «о мертвых или хорошо или ничего» и одновременно «собаке собачья смерть». «Это другое…» — самая оппортунистическая фраза во всех языках мира. Нет ничего другого. Каждая сущность определена, строга и не терпит интерпретаций. От интерпретаций всё зло.
Когда 7 января 2015 года на редакцию французского журнала карикатур Charlie Hebdo напали террористы, мы плечом к плечу встали на защиты свободы самовыражения. Нет таких тем, за освещение которых в живых людей стрелять можно. Карикатуры на пророка рисовать можно! Je suis Charlie! Марш памяти убитых карикатуристов в Париже с участием глав государств цивилизованного мира.
Справедливости ради надо вспомнить, конечно, и митинги с маршами против карикатур на пророка, прошедшие в Ингушетии и Чечне. Но эти митинги и марши говорит как раз не про вайнахов, а про нас с вами. Вайнахи защищали своего пророка. Мы защищали свое единство с Европой.
И вот прошло два года. Карикатур на пророка журнал Charlie Hebdo больше не публикует. Зато теперь он публикует карикатуры на погибшие русские самолеты. На взорванный над Синаем и на упавший в Черное море. Вал возмущения. Je ne suis pas Charlie! Не хватает только марша против карикатур на погибшие русские самолеты.
Нет ли в этой непоследовательности какого противоречия? Вроде бы есть. Позиция последовательных людей должна быть такая, как у Рамзана Кадырова: все карикатуры Charlie Hebdo суть безобразие и пошлятина. Ведь это на самом деле так. Ладно бы они были смешными! Циничными, злыми, но смешными. Но нет, они не смешные. Они убогие. И поэтому мы категорически против любой из таких карикатур.
Или другая, но тоже последовательная позиция: любые карикатуры имеют право на существование. Даже такие, какие публикует этот французский журнал. Унылые и отстойные.
Есть, правда, небольшая проблема морального плана. Придерживаясь первой позиции (все карикатуры нельзя) мы, вольно или невольно, оказываемся на одной стороне с террористами. Ведь те, кто расстрелял карикатуристов, тоже были возмущены карикатурами. И даже если мы станем говорить: да, мы против, но за это не убивают — мы будем выглядеть несколько не убедительно. Убивают. Мы сами видели в январе 2015-го. И если завтра какой-нибудь возмущенный до глубины души человек выстрелит в автора карикатур про самолеты — это будет, в том числе, и наша вина.
Лично я солидаризироваться с террористами и убийцами не хочу. Поэтому лично я придерживаюсь второй позиции: карикатуры рисовать можно. На что угодно. И над смертью можно смеяться. И можно говорить плохо о мертвых. Про Гитлера, например. Абсолютная, последовательная позиция, не терпящая интерпретаций. А оскорбляться — удел слабых духом. Ну какое нам, самой большой стране мира с тысячами ядерных боеголовок, может быть дело до журнала, издаваемого людьми, которые лягушек едят? Как мы, нация Пушкина и Гагарина, можем обижаться на нацию Луи де Фюнеса? Это они пусть обижаются на нас за 1814й. А мы плевали на них. Слюной. Да нет, честно говоря, даже и жалко слюны.
Впрочем, должен заметить, что граждане нашей страны так и делают. Они живут, понятия не имея, что существует этот вот какой-то журнал, и что в нем опубликованы эти вот карикатуры. До тех пор, пока какой-нибудь журналист, любящий расчесывать Гондурас (определение мема посмотрите в Яндексе самостоятельно) не увидит эти карикатуры в интернете и не начнет спрашивать об отношении к ним депутатов Государственной Думы и сенаторов. И им бы, всем этим уважаемым людям, плюнуть тут же на такого журналиста, как и на сам журнал. Но они все в костюмах, и им не пристало. И вместо того, чтобы не расслышать вопрос, или сказать «никогда не слышал про такой журнал» — вместо всего этого они вынуждены объяснять журналистам свою позицию. Ну это как журналист спросил бы у сенатора: скажите, пожалуйста, а как вы утром покакали? И тот бы обстоятельно объяснил, как.
Обсуждение всего этого неталантливого дерьма — признак крайнего неуважение к себе. Увы, в силу профессиональных причин это должен делать и я. И да, мне противно писать про этот журнал, потому что от него даже с экрана моего компьютера просто воняет.
Но я на этот журнал и его карикатуры при этом не обижаюсь. Странно обижаться на содержимое ночного горшка. Вылил его, смыл — да и всё.
Russia Today
{ 0 comments }